Фильм, поставленный в 1972 году известным советским режиссёром Александром Столпером по пьесе Константина Симонова, в карьере Владимира Высоцкого занимает в какой-то степени особое место.
Дело в том, что это, по сути дела, фильм-спектакль. Ни до, ни после "Четвёртого" Высоцкий в такого рода работах не участвовал.
Четвертый
Автор сценария и режиссёр-постановщик: Александр Столпер
Главный оператор: Валентин Железняков
Главный художник: Михаил Карташов
Композитор: Ян Френкель
Звукооператор: Л. Булгаков
Художник по костюмам: Г. Ганевская
Режиссёр: В. Рублева
Монтаж: В. Янковская
Художник-гримёр: З. Егорова
Оператор: А. Чапаев
Художник: А. Самулекин
Мосфильм 1972 |
Актеры:
Владимир Высоцкий — Он, журналист
Маргарита Терехова — Кэт, женщина, которую Он любил
Сергей Шакуров — Дик
Александр Кайдановский — Штурман
Сергей Сазонтьев — Второй пилот
Юрий Соломин — Чарльз Говард
Татьяна Васильева — Бэтси, женщина, на которой Он женился
Марис Лиепа — Джек Уиллер (озвучивает Вячеслав Тихонов)
Армен Джигарханян — Гвиччарди
Юозас Будрайтис — Бен Кроу
Михай Волонтир — Бонар
Лев Дуров — Вандеккер
Лев Круглый — Тедди Франк
Зинаида Славина — вдова Гвиччарди
Леонид Кулагин — председатель комиссии |
.........................................................................................................................................................................
На съёмках "Четвёртого"
Сюжет пьесы К.Симонова таков: военнопленным, содержащимся в немецком концлагере, тайно сообщили, что завтра все они будут расстреляны. Трое американцев, летавших когда-то в одном экипаже, разработали план: прийти к лагерному командованию, отвлечь на себя внимание, а в это время все остальные совершат побег через заранее подготовленный подкоп.
Трое идут на верную гибель. Бывший радист этого экипажа хочет пойти с ними четвёртым, но трое не взяли его, чтобы немцы не усмотрели ничего подозрительного в такой многолюдности. В итоге радист бежит вместе со всеми и остаётся в живых. Роль этого человека (в фильме он назван просто Он) играет Владимир Высоцкий.
Через много лет Он становится преуспевающим журналистом и ради карьеры делает немало подлых поступков: бросает любимую женщину ради сестры магната, который может сделать его редактором крупного журнала; обещает бывшему товарищу по лагерному бараку пойти с ним на демонстрацию против размещения в Италии американских ракет – и сбегает в последний момент; предлагает поддержать в прессе бывшего унтер-офицера, предупредившего военнопленных о готовящейся расправе,– и находит способ не сделать этого, чтобы не повредить самому себе...
Зрители встречаются с ним в очень ответственный момент его жизни: накануне вечером его остановил "Человек, когда-то знавший Его" (ещё одно условное имя, впрочем, почти все персонажи симоновской пьесы носят условные имена). Этот человек сказал журналисту: ты летишь в Европу. Сделай так, чтобы в прессе появилось сообщение: новый американский самолёт летит в Пакистан через Россию. Если русские запеленгуют самолёт, то быть беде – может начаться война. Если о полёте станет известно заблаговременно через печать, то, естественно, самолёт не вылетит.
Всё было бы очень просто – бывший радист может, как обычно, не сделать того, о чём его просят, чтобы не подвергать риску свою карьеру, но всё дело в том, что Он не окончательно потерял совесть. Совершив в своей жизни немало некрасивых и откровенно подлых поступков, Он не пытается оправдаться, отдавая себе отчёт, что "зло называется злом". Когда в ответственный момент – перед отлётом в Европу, где он должен "пробить" в печать сообщение об американском самолёте, – герой Высоцкого говорит: "На этот раз я пойду с ними четвёртым", хочется верить, что так и будет. Впрочем, возможно, Он опять струсит в последний момент, как бывало уже не раз.
Вот эту двойственность героя и пытается передать Высоцкий. На выступлениях он редко говорил об этой картине и своей работе в ней. О своём понимании роли сказал так:
"Роль эта очень любопытная, интересная. Называлась она "Он", у него имени нет, у этого человека. Там ставится проблема совести, о том, что человек когда-то, в какой-то момент своей жизни, всё-таки должен решить, кем ему... Оставаться ли человеком, или скатываться дальше, по той дороге, которую он себе сам нарочно выбрал".
Проблема ставится, но как она решается? Похоже, что автор пьесы К.Симонов более задавался целью показать бездуховность американского общества, чем создать сколько-нибудь выписанные характеры. Всунутые в рамки коротких диалогов, актёры почти не имели возможности для демонстрации чувств своих героев.
Первая и последняя сцены фильма – диалоги Высоцкого и Маргариты Тереховой (по фильму – Кэтрин, "Женщина, которую Он любил"). Ещё в 1992 году киновед А.Блинова заметила, что хотя о любви героя Высоцкого к героине Тереховой мы в фильме много слышим, но мы её не видим. Когда А.Блинова попыталась получить у актрисы ответы на некоторые вопросы, то в ответ услышала: "Партнёр?! Это Вы о Высоцком?! Он не играл любовь, её сыграть нельзя. (А почему, собственно? – М.Ц.) Он нёс её в себе! Высоцкий – гений! Разве это не ясно каждому?"
"Это было, наверное, одно из самых коротких интервью в истории кинематографа", – заметила в заключение А.Блинова. Лично я знаю одно ещё более короткое – мою собственную беседу с М.Тереховой. На мою просьбу рассказать о съёмках с Высоцким актриса сказала: "Что тут говорить? Я не могу говорить, извините" – и повесила трубку.
Наверное, М.Терехова права в своём нежелании говорить о роли в той картине, если припомнить, например, последнюю фразу, сказанную её героиней. Кэтрин, везущая Его в аэропорт заявляет: "Я готова отдать жизнь за то, чтобы ты это сделал". При всей важности сообщения о новом американском самолёте, нормальные люди всё же так не разговаривают...
Ходульность ситуаций, декларацию и вещание вместо разговора не мог не отметить и другой партнёр Высоцкого по фильму – Армен Джигарханян, исполнитель роли итальянца Гвиччарди. На просьбу А.Блиновой высказать своё мнение о Высоцком-актёре, тот произносит лишь одну фразу: "В "Четвёртом" – неудачная роль, он там как бы не играет, а просто ходит, произносит, присутствует".
Вдобавок к неудачному кинематографическому материалу добавились и личные проблемы Высоцкого. В период съёмок фильма его известная болезнь давала неоднократные обострения.
Художник по костюмам Ганна Ганевская рассказала мне такой эпизод:
"Высоцкий опаздывал к нам на съёмку, на "Четвёртого", мы его долго ждали, а потом решили, что что-то произошло, и стали расходиться. Я вышла во двор "Мосфильма", и вижу, как мне навстречу по пустой дорожке идёт Володя. Я как шла, так и продолжала идти, там вполне разойтись можно, – кроме нас, никого нет. И вдруг я понимаю, что он меня не видит. Он прошёл мимо меня, как мимо пустого места, прошёл с белыми глазами. Я не стала прояснять случившееся, это не моё дело, и влезать в такие ситуации – не в моих привычках. Но этот момент был как-то очень остро мною воспринят, потому что мне стало его очень жаль".
На мой взгляд, одной из самых сильных сцен в картине является диалог, в котором участвуют Он и Председатель комиссии, желающий выяснить детали участия журналиста в гражданской войне в Испании, а также требующий записать на замаскированный магнитофон его беседу с братом Кэтрин, заподозренном в симпатиях к коммунистам. Роль Председателя, зловеще возвышающегося на торце длинного стола по другую сторону от героя Высоцкого, блестяще исполнил Леонид Кулагин.
Когда я позвонил артисту и попросил его поделиться воспоминаниями о съёмках, тот ответил: "Вы знаете, для Владимира Семёновича это был неудачный период. Поэтому я снимался отдельно, а он потом – отдельно". Столь понравившаяся мне сцена, как оказалось, была просто смонтирована.
Второму режиссёру картины Валерии Рубцовой не понравилось в фильме очень многое. Причём настолько не понравилось, что долгое время она даже отказывалась говорить на эту тему, а когда всё же согласилась рассказать об истории съёмок, то разрешила мне использовать далеко не всё из сказанного о Высоцком.
"Как мне кажется, Высоцкий не годился на эту роль, но Столперу было важно имя. Поскольку я формировала актёрский ансамбль, то мы изначально с ним говорили обо всех персонажах – кто каким должен быть. Так получилось и с Юрием Соломиным. Он должен был сыграть большого американского босса. Александр Борисович (Столпер, – М.Ц.) мне сказал: "Он должен быть таким... Белая вошь. Сила. Мощь. Магнат".
А тогда только прошёл фильм "Адъютант Его превосходительства", и там Соломин сыграл главную роль. И Столпер сразу: "Берём Соломина". Я ему говорю: "Это не тот босс, что Вам нужен. Это не будет белая вошь. Он говорит скороговоркой, он мельчит образ". Я помню, как однажды Николай Сергеевич Плотников сказал актёру на репетиции: "Внутреннюю силу нужно играть от партнёра – и ни в коем случае не торопить речь. Вот тогда ты – мощь". Но Столпер хотел снимать именно Соломина.
И вот так же Володя Высоцкий не годился на главную роль в этом фильме. У него была одна и та же манера во всех ролях. Я это высказала Столперу, но тот сказал: "Мы будем его снимать, ему сейчас разрешают сниматься. Мне нужно имя".
... Правда, у Столпера ещё была идея попробовать на эту роль Сергея Юрского. Я ему сказала: "Не надо давать Юрскому эту роль. Будут говорить, что вот, дескать, он еврей, поэтому так себя ведёт. Не надо подставлять никого, не нужно такую вот интригу вносить". Юрский – прекрасный актёр, проба была очень хорошая, но тут Столпер меня послушался и не взял Юрского, а вот Высоцкого взял. Как актёра я его невысоко ценила, потому что он не выстраивал характер роли. Его манера говорить во всех ролях была одинаковая".
С тем, что Высоцкий не подходил для главной роли, категорически не согласна его партнёрша по фильму Татьяна Васильева (роль Бетси).
"Фильм "Четвёртый" – мрачный, как и эта роль, но лучше Высоцкого никто бы её не сыграл.
... Столпер хотел, чтобы он играл себя и по своему разумению, он и поднял со дна своей души Четвёртого! Ведь почти у каждого человека где-то что-то сидит от Четвёртого. Высоцкий в фильме был самим собой, без открытого темперамента, тоже, конечно, свойственного ему. Но здесь открытый темперамент и не требовался. Это – фильм-провозглашение, фильм-констатация факта, его и играть надо было с таким вот обречённым спокойствием".
До сих пор мы говорили о других актёрах и других персонажах, совершенно не упоминая троих друзей героя Высоцкого по экипажу самолёта, с которыми он оказался в плену. А между тем диалоги Четвёртого с ними проходят через весь фильм и являются главным связующим звеном всех эпизодов.
"Пьеса эта довольно сложная, потому что там действуют покойники, – рассказывал на выступлении Высоцкий. – Вы, вероятно, знаете её, в БДТ она шла. И поэтому в театре как-то... это же условное искусство, приём может быть очень простой. Ну, в БДТ сделали вентилятор, потом звук самолёта, и вот, якобы, приходят эти его... так... оживлённая совесть. А в кино очень сложно сделать. Кино ведь искусство реалистическое, и там трудно очень делать всевозможных покойников, которые ходят, двигаются, как живые люди. Ну, мы там нашли очень любопытный приём. Мы сделали, как будто бы один экипаж сидит в ряд, и сделали весь этот фильм как просто мой монолог, в котором фразы, мои же фразы, говорят люди, с которыми я провёл войну. Так что такой любопытный ход найден"
Любопытно, но, несмотря на то, что совместных сцен у Высоцкого и исполнителей ролей пилотов и штурмана много, контактов между ними на съёмках практически не было.
"Контакты у нас были минимальные, – сказал мне Сергей Сазонтьев, исполнитель роли штурмана. – Это была моя первая картина, я ещё не понимал, как это дело делается, и как эта каша варится. Из великих людей на этой картине был режиссёр. Это даже я, молодой, ничего не соображающий понял тут же. Он делал такие точные замечания, которые я никогда не слышал. Я выучился на артиста, но это ничего не значит, артистом я ещё не был. Столпер понимал, что я ещё совсем сосунок, и он сделал всё, чтобы я как-то более или менее пристойно выглядел.
А с Высоцким мы общались мало. Пару раз мы с ним проехались на его машине иностранной – это было чудо для нас. И ещё я видел, что он всё время чего-то пишет. У него был роскошный блокнот, я таких раньше никогда не видел, – и он всё время в него что-то писал. К работе он относился нормально, работал хорошо. Ну, у Столпера все хорошо работали".
Фильм "Четвёртый" не стал явлением в советском кинематографе. Рецензии были достаточно сдержанные. На мой взгляд, точнее других выразился рецензент "Вечерней Москвы":
"Да, идёт суд. И Он в исполнении В.Высоцкого очень похож на подсудимого. Он мрачен даже в самых светлых сценах, его мучает совесть, не дающая забыть о прошлом. Но артисту, не погрешившему против смысла образа и духа драматургии, ни в одной сцене не хватает красок, чтобы передать сложную гамму переживаний его персонажа. Постепенно Он становится монотонен. И тут есть определённая вина режиссёра. В.Высоцкий играет только "вину", "падение". Герой однопланов, и это отбрасывает гигантскую тень на всё происходящее на экране".
На мой взгляд, вина здесь не столько режиссёра, сколько автора пьесы. Откровенная публицистичность текста К.Симонова не позволила актёрам сделать своих персонажей живыми людьми, а не просто действующими лицами. Не удалось это и Владимиру Высоцкому.
Марк Цыбульский
Инфу собрал Владимир З
| 2018 |
